- Я не успел купить в Эксетере цветы.
- Я это заметила, сэр.
- Я торопился попасть сюда, пока вы еще не легли.
Она опустила ресницы и снова занялась рукодельем - она что-то вышивала, он не мог разобрать, что именно. Когда он подошел ближе, она прервала работу и резким движением перевернула вышиванье.
- Я вижу, у меня появился соперник.
- Вы заслуживаете не одного, а целой дюжины.
Он опустился рядом с ней на колени, нежно взял ее руку и прикоснулся к ней губами. Она покосилась на него из-под ресниц.
- Я не спала ни минуты после вашего отъезда.
- Это видно по вашим бледным щечкам и опухшим глазам.
Улыбки ему добиться не удалось.
- Вы же еще и смеетесь надо мной!
- Если бессонница так вас красит, я распоряжусь, чтобы в спальне у нас всю ночь напролет звонил
набатный колокол.
Она зарделась. Чарльз поднялся, сел рядом, притянул ее к себе и поцеловал - сначала в губы, потом в закрытые глаза, которые после этой живительной процедуры открылись и взглянули на него в упор; всю холодность как рукой сняло.
Он улыбнулся.
- А ну-ка, покажите, что это вы там вышиваете в подарок своему тайному воздыхателю.
Она позволила ему взглянуть. Это оказался синий бархатный футляр для карманных часов:
викторианский джентльмен на ночь клал свои часы в такой миниатюрный мешочек и вешал его рядом с
туалетным столиком. Сверху, на откидном клапане, белым шелком было вышито сердце и по бокам
инициалы - "Ч" и "Э"; по низу шла строчка золотых букв - очевидно, начало двустишия. Чарльз
прочел ее вслух:
- "Ты всякий день часы заводишь вновь..." И с чем же, интересно знать, это рифмуется?
- Угадайте.
Чарльз в раздумье изучал бархатный шедевр.
- "И всякий раз супруга хмурит бровь"?
Эрнестина вспыхнула и вырвала у него чехольчик.
- Вот теперь назло не скажу. Вы вульгарны, как уличный разносчик! (В те времена разносчики
славились развязностью и пристрастием к дешевым каламбурам.)
- Недаром таким красавицам, как вы, все достается даром.
- Грубая лесть и плоские остроты равно отвратительны.
- А вы, мое сокровище, очаровательны, когда сердитесь.
- Ах, так? Вот нарочно возьму и перестану сердиться, чтоб только вам досадить.
Она отвернула личико в сторону, но его рука по-прежнему обнимала ее за талию, а пальчики, которые он сжимал другой рукой, отвечали ему чуть заметным пожатием. Несколько секунд прошло в молчании. Он снова поцеловал ей руку.
- Могу я пригласить вас завтра утром на прогулку? Пора, наконец, показать всему свету, что мы не какая-нибудь легкомысленная влюбленная парочка: примем, как положено, скучающий вид, и все окончательно уверятся, что мы вступаем в брак по расчету.
Она улыбнулась; потом порывистым жестом протянула ему свой подарок.
- "Ты всякий день часы заводишь вновь - и всякий час с тобой моя любовь".
- Милая моя!
Он еще секунду смотрел ей в глаза, потом сунул руку в карман и положил ей на колени темно-красную сафьяновую коробочку.
- Вместо цветов.
Она осторожно отстегнула замочек и приподняла крышку: внутри, на красной бархатной подкладке, лежала овальная брошь швейцарской работы, с тончайшей мозаикой в виде букета цветов; золотая оправа была украшена жемчужинами, чередующимися с кусочками коралла. Эрнестина обратила к Чарльзу увлажнившийся взгляд; он предупредительно зажмурился. Она повернулась, наклонилась и запечатлела на его губах нежный и целомудренный поцелуй; потом склонила голову к нему на плечо, снова посмотрела на подарок - и поцеловала брошку.