Выслушивая все эти факты и мнения, я отнюдь не забывал 
о семилетней дочери дома. Она была не очень привлекательна, 
но, к счастью, уже достигла корыстного семилетнего возраста, 
когда монета в полкроны кажется больше блюдечка и редкостнейшей 
диковинкой. Я быстро снискал ее благоволение, опустив в копилку 
шиллинг и подарив ей золотой американский доллар, который 
оказался у меня в кармане. Она объявила, что я очень хороший 
дяденька, и получила нагоняй от своего папеньки за то, что 
начала проводить сравнение между мной и своим родным дядей 
Уильямом, весьма для последнего нелестное.