Академия Подарка > Антология подарка > Советская литература
С.Довлатов. Зона
Я вспоминаю случай под Иоссером.
В двух километрах от лагеря была расположена сельская школа. В
школе работала учительница, тощая женщина с металлическими зубами
и бельмом на глазу.
Из зоны было видно школьное крыльцо.
В этой же зоне содержался "беспредел" Макеев. Это был истаскавшийся
по этапам шестидесятилетний мужчина.
В результате зек полюбил школьную учительницу. Разглядеть черты ее
лица он не мог. Более того, он и возраста ее не знал. Было ясно, что
это - женщина, и все. Некто в старомодном платье.
Звали ее Изольда Щукина. Хотя Макеев и этого не знал.
Собственно, он ее даже не видел. Он знал, что это - женщина, и
различал цвета ее платьев. Платьев было два - зеленое и
коричневое.
Рано утром Макеев залезал на крышу барака. Через некоторое
время громогласно объявлял:
- Коричневое!..
Это значило, что Изольда прошла в уборную...
Я не помню, чтобы заключенные смеялись над Макеевым. Напротив,
его чувство вызывало глубокий интерес.
Макеев изобразил на стене барака - ромашку. Она была величиной с
паровозное колесо. Каждый вечер Макеев стирал тряпкой один из
лепестков...
Догадывалась ли обо всем этом Изольда Щукина - неизвестно. Скорее
всего - догадывалась. Она подолгу стояла на крыльце и часто ходила в
уборную.
Их встреча произошла лишь однажды. Макеев работал в
производственной зоне. Раз его выдели на отдельную точку. Изольда
шла через поселок. Их маршруты пересеклись около водонапорной башни.
Вся колонна замедлила шаг. Конвоиры было забеспокоились, но зеки
объяснили им, в чем дело.
Изольда шла вдоль замершей колонны. Ее металлические зубы
сверкали. Фетровые боты утопали в грязи.
Макеев кинул ей из рядов небольшой бумажный пакет. Изольда подняла
его, развернула. Там лежал самодельный пластмассовый мундштук.
Женщина решительно шагнула в сторону начальника конвоя. Она
сняла короткий вязаный шарф и протянула ефрейтору Бойко. Тот передал
его одному из зеков. Огненный лоскут следовал по рядам, такой яркий
на фоне изношенной лагерной дряни. Пока Макеев не обмотал им свою
тощую шею.
Заключенные пошли. Кто-то из рядов затянул:
Где ж ты, падла, любовь свою крутишь,
С кем дышишь, папироской одной!..
Но его оборвали. Момент побуждал к тишине.
...
Макеев оборачивался и размахивал шарфом до самой зоны.
Сидеть ему
оставалось четырнадцать лет...
#!ShowTnx();
|