- Я бы сказал, что и джентльмен из соседнего дома не имеет никакого отношения к нам,- заметил Николас.
- Его сад примыкает к нашему, и, конечно, я несколько раз его видела, когда он сидел в маленькой беседке среди красных бобов или трудился над своими маленькими грядками. Я даже заметила, что он смотрит очень пристально, но особого внимания не обратила, потому что мы здесь люди новые, и, может быть, он любопытствовал узнать, кто мы такие. Но когда он начал бросать огурцы через стену: нашего сада...
- Бросать огурцы через нашу стену?! - с изумлением повторил Николас.
- Да, Николас, дорогой мой,-очень серьезным тоном подтвердила миссис Никльби,- огурцы через нашу стену. А также тыквы.
- Возмутительная наглость! - воскликнул Николас, мгновенно вспылив. - Что он хочет этим сказать?
- Не думаю, чтобы у него были какие-нибудь дерзкие намерения, отозвалась миссис Никльби.
- Как! - вскричал Николас.- Швырять огурцы и тыквы в голову людям, прогуливающимся в своем собственном саду,- это ли не дерзость? Право же, мама...
Николас запнулся, потому что неописуемое выражение безмятежного торжества и целомудренного смущения появилось на лице миссис Никльби между оборками ночного чепца и внезапно приковало его внимание.
- Должно быть, он очень слабохарактерный, нелепый и неосмотрительный человек,- сказала миссис Никльби,- конечно, достойный порицания - по крайней мере, я думаю, другие нашли бы его достойным порицания; разумеется, я никакого мнения по этому вопросу высказать не могу, в особенности после того, как я всегда защищала твоего бедного дорогого папу, когда другие его порицали за то, что он сделал мне предложение. И несомненно он придумал очень странный способ выражать свои чувства. Но тем не менее его ухаживанье,- разумеется, до сих пор и в определенных пределах,- его ухаживанье лестно. И, хотя я и думать никогда не стала бы о том, чтобы снова выйти замуж, раз моя милая Кэт еще не пристроена...
- Да разве такая мысль могла хоть на секунду прийти вам в голову, мама? - спросил Николас. - Как вам известно, нет языка овощей, который превращал бы огурец в формальное объяснение в любви.
- Дорогой мой,- ответила миссис Никльби, качая головой и глядя на золу в камине,- он делал и говорил всевозможные вещи.
- Ну-ну! - пробормотал Николас.
- Каждый раз. когда я подхожу к окну,- сказала миссис Никльби,- он одной рукой посылает воздушный поцелуй, а другую прикладывает к сердцу, конечно, очень глупо так делать, и, вероятно, ты скажешь, что это очень нехорошо, но он это делает чрезвычайно почтительно - да, чрезвычайно почтительно и очень нежно, в высшей степени нежно. Пока он заслуживает полного доверия, в этом не может быть никаких сомнений. А потом эти подарки, которые каждый день летят через стену, и, конечно, подарки очень хорошие, очень хорошие; один огурец мы съели вчера за обедом, а остальные думаем замариновать на зиму. А вчера вечером,- добавила миссис Никльби, приходя в еще большее смущение,- когда я гуляла в саду, он тихо окликнул меня из-за стены и предложил сочетаться браком и бежать.