![]() М.Шолохов. Тихий ДонПосле обеда Григорий развязал мешок, стал оделять семью гостинцами. - Это тебе, маманя… - Он протянул теплый шалевый платок. Ильинична приняла подарок, хмурясь и розовея по-молодому.
Накинула его на плечи, да так повернулась перед зеркалом и повела
плечами, что даже Пантелей Прокофьич вознегодовал: - Это тебе, папаша… - скороговоркой буркнул Григорий, на глазах у всех разворачивая новую казачью фуражку, с высоко вздернутым верхом и пламенно-красным околышем. - Ну, спаси Христос! А я фуражкой бедствовал. В лавках нонешний год их не было… Абы в чем лето проходил… В церкву ажник страмно идтить в старой. Ее, эту старую, уж на чучелу впору надевать, а я носил… - говорил он сердитым голосом, озираясь, словно боясь, что кто-нибудь подойдет и отнимет сыновний подарок. Сунулся примерить было к зеркалу, но взглядом стерегла его Ильинична. Старик перенял ее взгляд, круто вильнул, захромал к самовару. Перед ним и примерял, надевая фуражку набекрень. - Ты чего ж это, дрючок старый? - напустилась Ильинична.
Но Пантелей Прокофьич отбрехался: Жену наделили Григорий шерстяным отрезом на юбку; детям роздал фунт медовых пряников; Дарье - серебряные с камешками серьги; Дуняшке - на кофточку; Петру - папирос и фунт табаку.
|