А. Куприн. Королевский парк

Старый, совсем одинокий, бездетный и вдовый король Трапезундский, величественный старец с коническим, уходящим назад лбом, горбатым носом и серебряной бородой до пояса, уселся на зеленой скамейке в самой дальней, уединенной аллее. Солнце и воздух пьяно разморили его тело и наполнили его душу тихой тоской. Точно сквозь сон слышал он знакомые фразы, которыми при виде его обменивались редкие прохожие:
- Это король Трапезундский. Посмотри в национальном музее портрет его прапрадеда Карла ХХV, прозванного Неукротимым. Одно и то же лицо.
- Ты слыхал о его предке Альфонсе ХIХ? Он разорил всю страну в угоду французской актрисе, своей любовнице, и дошел до того, что сам продавал шпионам иностранных государств планы своих укреплений.
- А Людвиг Кровавый?.. Двадцать тысяч человек в одно утро были расстреляны у казарменных стен.

Но гордая душа отвергнутого народом владыки не содрогнулась и не съежилась от этого зловещего синодика. Да. Так и нужно было поступать его предкам. Не только королевские желания, но и прихоти должны быть священны для народов. И посягающий на божественную власть - достоин смерти.

И вдруг он услышал над собой нежный детский голосок и поднял склоненную вниз белую голову.

- Милый дедушка. Отчего вы всегда такой скучный? Вас обижает кто-нибудь? Дедушка, позвольте вам подарить вот это сахарное яичко. Нельзя грустить в такой прелестный праздник. Вы поглядите, дедушка, здесь стеклышко, а за стеклышком барашек на травке. А когда вам надоест глядеть, вы можете это яичко скушать. Его можно есть, оно сахарное.

Король привлек к себе эту добрую, совсем не знакомую ему, светловолосую и голубоглазую девочку и, гладя ее голову дрожащей рукою, сказал с грустной улыбкой:
- Ах, дорогое мое дитя, милое дитя, у меня нет зубов, чтобы грызть сахар.

Теперь девочка в свою очередь погладила ручкой его жесткую морщинистую щеку и сказала тоненьким голоском:
- Ах, бедный, бедный дедушка...

#!ShowTnx();