И.А. Гончаров. Обрыв (5)

Проснувшись и поглядев вокруг себя, Марфенька ахнула от изумления и внезапной радости.

Пока она спала, ей все стены её двух комнаток чьи-то руки обвешали гирляндами из зелени и цветов. Она хотела надеть свою простенькую блузу, а наместо её, подле кровати, нашла утреннее неглиже из кисеи и кружев с розовыми лентами.

Не успела она ахнуть, как на двух других креслах увидела два прелестные платья – розовое и голубое, на выбор, какое надеть.

- Ах, - воскликнула она и, вскочив с постели, надела новую блузу, не надев чулок – некогда было – подошла к зеркалу и остолбенела: весь туалет был уставлен подарками.

Она не знала на что глядеть, что взять в руки. Бросится к платью, а там тянет к себе великолепный ящик розового дерева. Она открыла его – там был полный дамский несессер, почти весь туалет, хрустальные, оправленные в серебро флаконы, гребёнки, щётки и множество мелочей.

Она стала было рассматривать все вещи, но у ней дрожали руки. Она схватит один флакон, увидит другой, положит тот, возьмёт третий, увидит гребёнку, щётку в серебряной оправе – и всё с её вензелем М. «От будущей maman», - написано было.

- Ах, - сделала она, растерявшись и захлопывая крышку.

Подле ящика лежало ещё несколько футляров, футлярчиков. Она не знала за который взяться, что смотреть. Взглянув мельком в зеркало, и откинув небрежно назад густую косу, она кончила тем, что забрала все футляры с туалета и села с ними в постель.

Она боялась открывать их, медлила, наконец, открыла самый маленький.

Там перстень с одним только изумрудом.

Ах, - повторила она и, надев перстень, вытянула руку и любовалась им издали..

Открыла другой футляр, побольше – там серьги. Она вдела их в уши и, сидя в постели, тянулась взглянуть на себя в зеркало. Потом открыла ещё два футляра и нашла массивные золотые браслеты, в виде змеи кольцом, с рубиновыми глазами, усеянной по местам сверкающими алмазами и тут же надела их.

Наконец открыла самый большой футляр. «Ах!» - почти с ужасом, замирая, сделала она, увидя целую реку – двадцать один бриллиант по числу её лет.

Там бумажка с словами: «Ко всему этому, - читала она, - имею честь присовокупить самый драгоценный подарок. Лучшего моего друга – самого себя. Берегите его! Ваш ненаглядный Викентьев».

Она рассмеялась, потом поглядела кругом, поцеловала записку, покраснела до ушей и, спрыгнув с постели, спрятала её в свой шкафчик, где у неё хранились лакомства.

Она окинула взглядом подарки, поглядела по стенам, увешанным гирляндами и цветами, - и вдруг опустилась на стул, закрыла глаза руками и залилась целым дождём горячих слёз.

- Господи! – всхлипывая от счастья, говорила она, - за что они меня так любят все? Я никому, никому ничего хорошего не сделала и не сделаю никогда!..

Так застала её бабушка, неодетую, необутую, с перстнями на пальцах, в браслетах, в бриллиантовых серьгах и обильных слезах. Она сначала испугалась, потом узнав причину слёз обрадовалась и осыпала её поцелуями.

- Это Бог тебя любит, дитя моё, - говорила она, лаская её. – за то, что ты сама всех любишь, и всем, кто поглядит на тебя, становится тепло и хорошо на свете!..

/…/

- А что же ты не спросишь бабушку, отчего она ничего не подарила?

Марфенька зажала ей рот поцелуем.

- Бабушка, любите меня всегда, коли хотите, чтоб я была счастлива…

- Любовь – любовью, а вот тебе мой всегдашний подарок! – говорила она, крестя её. – А вот и ещё, чтобы ты моего креста после меня не забывала…

Она полезла в карман.

- Бабушка! Да вы ведь мне два платья подарили!.. А кто зелени и цветов повесил!..

Всё твой жених с Полиной Карповной, вчера прислали, от тебя таили… Сегодня Василиса с Пашуткой убирали на заре… А платья – твоё приданное; будет и ещё не два. Вот тебе…

Она вынула футлярчик, достала оттуда золотой крест, с четырьмя крупными бриллиантами, и надела ей на шею, потом простой гладкий броаслет с надписью «от бабушки – внучке», год и число.

Марфенька припала к руке бабушки и чуть было не расплакалась опять.

#!ShowTnx();